Об идее концептуальной схемы

        «ОБ ИДЕЕ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ СХЕМЫ» («On the Very Idea of a Conceptual Scheme») — статья амер. философа-аналитика Д. Дэвидсона, написанная в 1974 г. и вызвавшая в философском сообществе массу споров и толкований. В ней осуществляется анализ и опровержение центрального тезиса концептуального релятивизма, приобретшего широкую популярность в философии благодаря работам У Куайна, Т. Куна, П. Фейерабенда, Б. Уорфа и Э. Сепира, — о несоизмеримости, или, по выражению Дэвидсона, непереводимости языков, содержащих различные концептуальные схемы. Идея концептуальной схемы, прочно укоренившаяся в философии, базируется на дуализме концептуальной формы (тотальной организующей схемы) и эмпирического содержания, нуждающегося в упорядочении. Дэвидсон называет этот дуализм третьей догмой эмпиризма и стремиться показать, что такая эпистемологическая установка неприемлема, т.к. не может быть защищена с помощью рациональных доводов. Концептуальная схема может находиться в двояком отношении к упорядочиваемому материалу (опыту либо реальности): в отношении организации либо в отношении соответствия. Метафоры упорядочивания, систематизации, разделения потока опыта не могут быть осмысленно применены к понятию единичного объекта реальности, природы или опыта, т.к. организовать можно только множественность. Если это множественность нашего опыта как совокупность некоторых событий, то можно предположить, что принципы концептуальной индивидуации этих событий в нашем языке сходны с принципами др. языков. Метафоры соответствия, предсказания, столкновения с трибуналом опыта важны постольку, поскольку они описывают условие истинности теории, но они не добавляют ничего нового к простому понятию «быть истинным». Ни мир, ни опыт сами по себе не могут сделать наши высказывания истинными, скорее факты как высказывания о конфигурациях опыта делают их истинным. Это утверждение Дэвидсона дает основания для интерпретации его позиции как когерен-тизма, с чем согласуется холистская установка автора в толковании природы значения. Но, отказываясь от идеи независимой реальности как инстанции оценки истинности и сходства наших теорий, он стремиться сохранить идею объективной истины. Являясь сторонником каузальной теории значения, Дэвидсон признает влияние внешнего мира на содержание нашего знания. Очевидно, что взгляд автора на природу языка совмещает две теории значения, что дает основания для противоположных толкований его философской позиции и как реализма, и как прагматизма. Указывается на традиционное слабое место релятивизма — парадокс автореференции: различие точек зрения имеет смысл только при наличии общей системы координат. Если это не особая привилегированная внеязыковая позиция (любой язык содержит концептуальную схему), которая в принципе невозможна и недостижима, то это могут быть только условия интерпретации одного языка в понятиях др. языка. Но эти условия задаются не общим полем значений и не объективной реальностью, а самой природой речевого поведения. Речевое поведение подразумевает приписывание значений словам и выражениям и принятие установок (убеждения, желания, намерения и т.д.) в отношении высказываемого. Сложность заключается в том, что мы не можем приписать установку говорящему, не зная значения его слов, и наоборот, не зная установки говорящего, мы не сможем понять его речь. Дэвидсон находит выход из этого затруднения, сводя так и не проясненное в ходе почти вековых философских штудий понятие «значение» к понятию «истина» и используя в качестве модели теории значения конвенцию Т-семантической теории истины А. Тарского. Предлагаемая Дэвидсоном концепция ин-терпретативного разума сочетает идею условий истинности как условий осмысленности языкового выражения, идею базового характера установки убежденности говорящего в истинности высказывания и принцип доверия (charity) интерпретатора к высказываниям говорящего. Если эти идеи отображают конститутивные принципы языковой деятельности, как настаивает автор, то понятие «непереводимого языка» оказывается лишенным смысла.

        О.В. Вышегородцева